Графомании псто

[o-flaherty]

Разбирала заметки в телефоне, нашла старую заметку об очень любимых и ярких персонажах, придуманных для Мародерки и больше нигде не сыгранных. Зато история очень полная.
Пусть тут лежит.


Айседора ахнула и с широко раскрытыми от ужаса глазами отшатнулась от двери.
- Что же вы натворили! - прошептала она. - Вас же предупреждали!
Мертвенно бледный Гилберт Боунс сделал было шаг вперед, в спасительное тепло дома, но тут же покачнулся и схватился за дверной косяк, чтобы не упасть.
- Я вернулся из могильников не полностью. - (только бы сознания хватило!) Я недооценил опасность и признаю свою ошибку. Теперь только вы можете мне помочь, только вы здесь достаточно сильная для этого волшебница, к тому же, знакомая с некромантией. Вы справитесь с ритуалом, я вам объясню, что делать.
Девушка молча смотрела на него все с тем же ужасом и неверием. Но у него оставалось слишком мало времени, чтобы вдумываться, о_чем_именно он ее просит и как много у нее оснований отказать.
- Айседора!
Она вздохнула, довольно жестко втащила Гилберта в дом и захлопнула дверь.

Он_жив. Гилберт Боунс еще ни разу не чувствовал это так сильно. Этот факт был практически осязаем, протяни руку - и потрогаешь свою жизнь. Эта девушка, простая деревенская знахарка, совершила невероятное. Охренеть!
- И вам доброе утро. - услышал он откуда-то недовольный голос. Он что, это вслух сказал? Прикидывая, какова вероятность того, что суровая мисс Ньербатори понимает по-английски даже непечатные выражения, Гилберт попытался осознать себя в пространстве и сфокусировать взгляд
- Проснулись наконец! - Айседора сидела на подоконнике и буравила его очень неприязненным взглядом, держа одну руку в миске с сильно пахнущим травяным отваром. На ее запястье виднелся глубокий порез.
- Вы что, собственной кровью ритуал подкрепили?
- А что еще оставалось делать?! - разъярилась ведьма, резко дернув рукой и обрызгав Гилберта отваром. - Приперся тут, видите ли, из могильников, когда ему вся деревня говорила - не надо, выжил там каким-то чудом - вот уж действительно дуракам везет, да и свалился при смерти на моем пороге! Что, надо было бросить, чтобы меня же потом в его гибели обвинили? Все вы, англичане, такие задохлики?
Прозвучало обидно, но возразить Гилберту было нечего. Он закрыл глаза и попытался привстать. Интересно, сколько он провел без сознания?
- Выхаживай его еще теперь, вот уж не было бабе забот! - Айседора больше не ругалась, но была заметно рассержена. - И только попробуйте еще возражать! - она села на кровать и протянула ему чашку с еще каким-то зельем на травах. Пахло ужасно, но снова вызвать ее гнев было страшнее. Гилберт зажмурился и залпом выпил содержимое.

Когда он снова пришел в себя, была ночь. Его спасительница спала рядом, по-детски свернувшись клубком и подложив ладонь под щеку. Она выглядела невероятно безобидной - и очень красивой.
Гилберт вздрогнул от таких мыслей. Они совершенно не увязывались с тем, что он сделал и с тем, что ему еще предстояло сделать. Честно говоря, в его планы не входили препятствия в виде красивых румынских девушек, да и вообще никто, кроме него самого, в его планы не входил. Впрочем, его вытащили с того света, и Гилберт должен быть по крайней мере благодарен. Но то, каким образом это сделали...
Он мгновенно проснулся при этой мысли. Осторожно, желая убедиться, что ошибся, покосился на ее руку. Ошибки не было - длинная, плохо заживающая полоса тянулась вдоль тонкого девичьего запястья.
Айседора привязала его душу к своей. Передала ему жизненные силы за счет своей крови. Она теперь - главное, что держит его в мире живых.
Это рушило все. Но Гилберт Боунс был слишком хорошим ритуалистом, чтобы позволить себе подобную зависимость. Ее можно было порвать, и он займется этим немедленно.
Через полчаса Гилберта уже не было в деревне.